|
Итак, лучшие представители русского разночинного искусства 60-х годов открыли возможность развития реализма в условиях тогдашней действительности. Поднимая знамя борьбы против зла русской жизни, мешающего осуществлению в ней прекрасного, они видели это зло в средневековом невежестве. В картинах В. Г. Перова его носителями выступали «духовные пастыри народа» («Сельский крестный ход на пасхе», «Чаепитие в Мытищах») и всякого рода самодуры, глумящиеся над просвещенным человеком («Дворник», «Приезд гувернантки в купеческий дом»).
Та же тема нашла свое отражение в картине И. М. Прянишникова «Шутники». В картине Н. В. Неврева «Торг» темные силы средневекового невежества воплотились в образе барина-помещика, скрывающего под внешностью просвещенного человека черствую душу работорговца.
Как видим, в начале 60-х годов русское разночинное искусство сохраняло антикрепостнический пафос и жило настроениями, созданными демократическим подъемом кануна реформы. В первые пореформенные годы оно еще не могло видеть противоречий нового строя, который развивался из крепостнического. Поэтому оно в своей критике было обращено к пережиткам прошлого, видело свою задачу в расчистке пути для нового строя, по-просветительски веря, что он будет основан на началах разума и справедливости. Искусство Это возлагало великие надежды на реформу.
До тех пор пока все вопросы русской жизни сводились к вопросу о крепостном праве и его пережитках, в русском освободительном движении демократическая и либеральная тенденции выступали в неразделенном виде. Но с того момента как реформа упразднила главный заслон для развития капиталистического производства, эти тенденции размежевались.
После реформы главным вопросом русской жизни стал вопрос о пути, которым пойдет развитие русского капитализма: по пути буржуазного преобразования России революционными методами или по пути компромиссов и реформ.
Революционная демократия, выступавшая от лица крестьянских масс, и либералы, представлявшие нерешительную и трусливую русскую буржуазию,— вот две силы, от исхода борьбы которых во многом зависели дальнейшие судьбы России.
В условиях пореформенной действительности русское искусство уже не могло дальше жить пафосом антикрепостнической борьбы. Изживание в нем просветительских иллюзий по-разному сказалось в творчестве художников, принадлежавших в эпоху общедемократического подъема к единому антикрепостническому лагерю. Для некоторых из них изживание просветительских иллюзий оказалось одновременно и потерей боевого демократического духа.
И. Н. Крамской вспоминал в дальнейшем: «... в конце 50-х и начале 60-х годов на выставках было чрезвычайно много молодых всходов, которые и теперь порадовали бы многих, но... как-то они все повяли после первых побегов. Побил ли их мороз или в самих семенах не было жизненности, теперь решать не берусь, но что всходы были, это — несомненно» 7.
Один из художников, шедших в начале 60-х годов рядом с И. Н. Крамским и В. Г. Перовым (мы имеем в виду В. И. Якоби, создавшего в 1861 году «Привал арестантов»), в 1872 году написал картину «Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны» — типичное произведение позднеакадемического «историзма». Другой художник, К. Е. Маковский, в 1861 году создавший картину «Бедная швея», в дальнейшем стал знаменит сусальными картинами из боярского быта и «шикарными» портретами представителей общественной верхушки. Значительная часть молодых всходов 50—60-х годов действительно не имела «жизненности в самих семенах».
|
