|
Перед художником как перед представителем русской народнической интеллигенции стоял вопрос: является ли путь капиталистического развития единственно возможным путем исторического прогресса, действительно ли для современного человека не существует иных интересов, нежели частный интерее, других стремлений, кроме стремления к наживе, других идеалов, кроме рубля. Эти вопросы возникли перед Крамским из его наблюдений над жизнью буржуазной Европы. Но дело состояло в том, что, заметив в самом себе шевеление эгоистического «я», он вполне осознал, что в условиях полной свободы личности для нее не существует внешних препятствий для обращения своих способностей и талантов на пользу только свою, а не на пользу общую. Отсюда перед Крамским возник вопрос: при отсутствии внешних препятствий для разнуздания человеческого эгоизма, существуют ли таковые препятствия внутри самого человека, способен ли он к добровольному подчинению своего частного интереса общему интересу, может ли он в этом найти свое счастье? На вопрос этот художник дал утвердительный ответ картиной «Христос в пустыне». Давая этот ответ, он опирался на свои наблюдения над реально существующим русским человеком, над самим собой. Жизнь Крамского, начиная с исторического дня 9 ноября 1863 года, когда он возглавил «бунт 14-ти», и до его смерти 25 марта 1887 года, была непрерывным подвижническим служением общему делу русского искусства.
Но наблюдения Крамкого над реальным русским человеком далеко не исчерпывались его наблюдениями над самим собой. Примером подвижнического служения народному делу являлась и жизнь собирателя русского искусства П. М. Третьякова, деятельность выдающихся русских художников и русских писателей была также направлена на служение делу народа. Таким образом, у Крамского имелись реальные основания для того, чтобы дать утвердительный ответ на вопрос: способен ли человек исходить в своей деятельности не из своих корыстных интересов, но из интересов общих.
Однако при всей значительности картины «Христос в пустыне», в ней не нашла своего решения та задача, которую Крамской считал главной задачей искусства. Произошло это потому, что реальное, жизненное содержание картины оказалось (по выражению самого художника) зашифрованным в «иероглифе».
Задача, которую художник считал главной задачей искусства, требовала формы портрета. Но она требовала и реального существования человеческой личности, отвечающей этой задаче в своем духовном характере. Такой личностью стал для Крамского Толстой. Написанный опять-таки по заказу Третьякова, портрет писателя есть высочайшая точка искусства Крамского и, одновременно, один из портретов русской школы, входящий в число ее первоклассных шедевров.
|
