|
Нетрудно заметить, что истоки такой точки зрения какими-то отдаленными, извилистыми путями восходят к давней позиции А. Н. Бенуа, к его концепции так называемого «чистого реализма». Нарушая принцип конкретно-исторического рассмотрения явления, он отрывал таких художников, как Суриков, Серов, Левитан и даже Крамской, от всего круга их ближайших предшественников и современников. В творчестве каждого из них он видел и ценил лишь черты, предвосхищавшие искусство того поколения художников, от лица которого он выступал, декларируя принципы эстетической программы «Мира искусства».
Эти свои взгляды, изложенные более семидесяти лет тому назад, Бенуа, замечательный художник и исследователь искусства, склонен был и сам впоследствии скорректировать. Свою «Историю русской живописи в XIX веке» он писал в годы, когда Товарищество переживало стадию идейного, творческого кризиса, когда мелкотемье готово было заслонить подлинно высокие традиции этого объединения. Этот исторический очерк Бенуа писал как своего рода памфлет со всей свойственной этому литературному жанру публицистической остротой.
Время, прошедшее с тех пор, вооружило нас определенной исторической перспективой, обязывающей к более объективной и, видимо, более справедливой оценке передвижничества в целом. Этому, надо думать, способствовали и наши выставки.
Жанровые произведения Перова, созданные им портреты, произведения Максимова с их беспощадной правдивостью в передаче крестьянского быта и в то же время с тонкой поэтической характеристикой народных образов; экспонированный рядом с ними пейзаж Клодта с изображенной на нем осенней распутицей, как бы обобщающий наши представления о старой, забитой нуждой деревне; портрет Стрепетовой работы Ярошенко рядом с многообразной галереей народных образов в картине Савицкого «Встреча иконы»; «Кочегар» Ярошенко, поселивший в свое время такое острое чувство тревоги в душе Гар-шина; «Христос» Крамского — обобщенный образ человека 70-х годов, ищущего путей к правде; пейзажи Шишкина с их утверждением богатства природы, призывающие человека приобщиться к ощущению ее красоты и мощи: исторические эпопеи Сурикова, утверждающие героическое начало как высшую красоту человеческой личности; страстный призыв Ге к правде и справедливости; галерея портретов великих писателей земли русской, созданная Перовым, Ге, Крамским и Репиным; портреты Серова, прославляющие творческую одаренность человека, — все это, как и множество других произведений, представляющих творчество передвижников, приобрело на нашей выставке такое прочное внутреннее сцепление образной структуры, при котором это творчество воспринималось как явление от начала до конца цельное, нерасторжимое, пробуждающее чувство человеческого достоинства, зовущее не только к поискам идеала, но и к борьбе за его реальное утверждение.
При организации выставок раздельно по жанрам были сохранены те же временные границы в отношении подбора материала. Авторство выставки «Пейзажная живопись передвижников»
|
