|
принадлежало Киевскому музею русского искусства, поскольку там был определен круг экспонируемого материала, там же состоялось ее открытие и оттуда она начала свое передвижение, Закончив его в залах Третьяковской галереи.
Но, открывая эту выставку здесь, в галерее, мы в силу полноты нашего собрания внесли некоторые изменения в состав ее. Мы отказались от экспозиции таких хрестоматийных вещей, как шишкинское «Утро в сосновом лесу», для того чтобы не отвлекать внимание от других, меньших по размеру, но столь же примечательных по качеству произведений, и для того чтобы центральные места в шишкинском зале могли занять такие первоклассные произведения, как «Дубовая роща» из киевского музея и одно из последних монументальных созданий Шишкина—«Корабельная роща» из ленинградского Русского музея.
Точно так же отказались мы от экспозиции больших хорошо известных произведений Левитана, оставив их в постоянной экспозиции галереи с тем, чтобы на выставке должным образом экспонировать серию волжских пейзажей, показать мастерство Левитана — автора небольших по размерам, но исполненных тонкой лирики и жизнеутверждающего чувства камерных произведений.
Будучи построена по принципу последовательного монографического показа крупнейших пейзажистов-передвижников, выставка не внесла принципиальных изменений в наши общие представления о развитии этого жанра, тем более что такие художники, как Шишкин, Саврасов, Левитан, Поленов, имели ранее свои персональные монографические выставки.
Но чрезвычайно интересным и наиболее впечатляющим фрагментом выставки оказался зал, посвященный Ф. Васильеву. Присоединив к девяти произведениям художника, обозначенным в каталоге выставки, его лучшие веши из собрания Третьяковской галереи, мы, в сущности, создали в какой-то мере, персональную выставку художника, творческая жизнь которого исчислялась всего лишь четырьмя — пятью годами.
Обозревая произведения, экспонированные на выставке, мы поражались стремительности, с какой развивался талант Васильева в столь недолгий срок, отпущенный ему судьбой, поражались разнообразию замыслов, смелости его исканий и находок, иной раз как бы намного опережающих время, в которое жил и работал художник.
Картина «Оттепель» со столь ощутимым подтекстом социально-значимого мотива, как и некоторые более ранние произведения, живописующие деревенские пейзажи, роднила художника с творчеством передвижников. Можно думать, только за ранней смертью он не успел стать участником Товарищества, всецело разделяя задачи и цели этого объединения.
|
