|
Выгнутый торс стенающего от нестерпимых мук разбойника ритмически вторит фигуре Христа, еще более усиливая истерическое напряжение центрального образа. Фигуры изображены на нейтральном фоне; никакие детали не отвлекают зрителя от созерцания жестокой сцены.
«Солнце, ослепительное и сухое, восточное солнце» 29, бьющее из глубины косым лучом, отбрасывает от крестов резкие тени, разбивается на иссохшей каменистой почве, скользит по телам распятых, вырывая лз полутени лицо Христа, его согнутые колени, напряженные мышцы рук.
Всепоглощающий ужас перед лицом человеческого страдания пронизывает полотно Ге.
Чем дальше шла работа над темой, тем все неумолимее рушилось предвзятое, продиктованное толстовскими взглядами морализирующее истолкование евангельской трагедии, зафиксированное рядом набросков и эскизов художника. В ходе поисков чутье художника-реалиста все чаще одерживало верх над моралистом-толстовцем.
В последнем варианте «Распятия» Ге отказывается от традиционного ре-86 шения сюжета — в картине лишь две фигуры. Он не боится изобразить отталкивающее уродство умирающей плоти. Страшно от перенесенных мук тело Христа. Голова запрокинута в последнем вздохе, потухли глаза. В ужасе рвется к умирающему, испуская дикий, нечеловеческий вопль, разбойник. Его «голое, отекшее тело, прикрученное глубоко врезывающимися в него веревками... выбритая голова с грубыми чертами истерзанного лица, повернутая каким-то неистовым напряжением в сторону умирающего Христа, безумно выкатившиеся глаза...» 30 — потрясают своим жестоким правдоподобием.
Трагическая непоправимость происходящего, чудовищная реальность казни как самого страшного преступления против человечности — стало смыслом картины. «В первый раз все увидали, что распятие — казнь и ужасная казнь», — писал Толстой по поводу картины Ге. «Я сотрясу их все мозги страданием Христа, я заставлю их рыдать, а не умиляться» 32, — восклицал художник совсем так, как в свое время восклицал живописец Рябинин в повести Гаршина или Репин во время работы над «Иваном Грозным».
«Распятие» отличает особый лаконизм и динамичность формы. Сильно вылепленные фигуры вырисовываются выразительными контурами на замыкающем пространство фоне вихрем поднятого песка33. Композиция разомкнута, она развивается из глубины по диагонали. Фигуры распятых придвинуты к самому переднему плану, что заставляет зрителя ощутить себя как бы включенным в пространство картины, стать как бы очевидцем происходящего.
|
